С детства Джимми был слабым мальчиком. Когда он только-только появился на свет, врачам пришлось изрядно постараться, чтобы заставить его легкие дышать, а сердце биться. Его мать, шестнадцатилетняя пигалица, которая сама еще по сути была ребенком, подписала бумаги об отказе, так и не посмотрев на него и не поцеловав на прощание. Отец Джимми загнулся где-то в подворотне от передозировки еще до его появления на свет. Это было первым предательством и первой потерей в его жизни.
С детства Джимми был тихим мальчиком. Пока другие новорожденные вопили во всю глотку требуя своей бутылочки, Джимми тихо лежал и смотрел на мир вокруг своими большими голубыми глазами.
С детства Джимми был очаровательным мальчиком. Попав в приют, он сразу же стал всеобщим любимцем монашек. Не проходило ни дня, чтобы сестры монастыря святой Анжелы, при которой содержался приют, не потискали смазливого малыша и не потаскали его за щечки.
Стоит отметить, что с детства Джимми был еще и умным мальчиком. Он рано начал ходить, раньше других начал читать и писать, а к 10 годам знал несчитанное количество гимнов и песнопений. Их он легко запоминал на мессах, которые охотно посещал с монахинями.
К 13 годам Джим солировал в церковном хоре, очень неплохо играл на фортепиано и гитаре, и кроме родного английского бегло говорил на немецком, французском и испанском языках.
Учеба никогда не вызывала особых трудностей у мальчика, по всем предметам у него были одни «»отлично». А вот с другими детьми контакт ему найти было довольно сложно. Он всегда был как бы немного в стороне от основного потока. Футболу он предпочитал книгу, а по вечерам, когда дети в приюте могли заниматься всем, чем хотели, он предпочитал поплавать в бассейне. За его некоторую отстраненность от коллектива его несколько недолюбливали другие мальчишки, но, тем не менее, уважая его способности к учебе, или же из-за того, что он никогда не отказывал в помощи с домашним заданием и с контрольными, парни его никогда не задирали.
К 16 годам Джимми был уже большим мальчиком. Рост 185, вес порядка 75 килограмм, широки плечи, узкие бедра и великолепный торс. Качалка и бассейн помогли ему сделать превосходную фигуру. Остальное сделал он сам с небольшой помощью старых сестер, которые вырастили его и были ему родными, были его семьей.
Его светло-русые волосы, цвета пшеницы, были аккуратно подстрижены и уложены единственной, лучшей подругой Кейт, которая как и он покидала стены приюта с тем, чтобы стать великим стилистом. Джеймс же, несмотря на необычайные успехи во всех предметах, остановил свой выбор на медицине. Это был тот день, когда проводить Джимми и его подругу вышел весь приют, включая даже тех древних монахинь, которые с трудом держались на ногах и большую часть времени проводили в своих постелях или общем холле, где, прикрывшись пледами, сплетничали друг с другом и присматривали за малышами.
Когда, наконец, двери приюта распахнулись, и его юные воспитанники шагнули за порог, мир словно прошептал: «Встречайте, Джеймс Лукас Уэст!», - а старые монахини выкрикнули: «Да благословит господь тебя и твои деяния!»